«Книга вытаскивает меня, как канат»

Когда Оля была маленькой, её родители-студенты читали друг другу вслух «Войну и мир» — вечерами, в коммуналке. Сейчас ей 49, и она слушает этот роман в исполнении Власты, «подружки по несчастью», а точнее — по палате в Центре паллиативной помощи. Власте — 36. У них с Олей разные жизни и диагнозы. А любимые книги — общие.

О «скукоте» и книгах

«Я научилась читать в четыре года, в восемь лет прочла „Двух капитанов“, а с десяти принялась за Достоевского», — говорит Оля. Она болеет с детства. Когда ей было 13, она в очень тяжелом состоянии лежала в больнице и «подбила весь персонал читать вслух». И поняла, что это помогает.

Несколько месяцев назад Оля попала в Центр паллиативной помощи, и как-то вечером волонтёр фонда «Вера» почитала ей «Войну и мир», причём с конца: «Она приехала с занятий в институте, и у нее был с собой только четвертый том».

Когда Оля и Власта оказались в одной палате, «мне хотелось разрядить атмосферу, скукоту, — говорит Власта. — Сначала мы пробовали разгадывать вместе сканворды, а потом решили читать. Читать вслух мне ещё интереснее, чем про себя». А поскольку с волонтёром Лев Николаевич зашёл очень хорошо, то начали с него. Обе читали «Войну и мир» только в школе: и либо «по диагонали», либо не до конца.

О сложных диалогах

«Начинать было сложновато, я диалоги в салоне вообще терпеть не могу, — говорит Власта. — Бывало, пропускали долгие описания». Иногда останавливались, обсуждали, и Оля, «человек с энциклопедическими знаниями», объясняла какие-то моменты. Трудно давались философские размышления. «Я их и в школе воспринимала тяжело, а сейчас вообще никак не воспринимаю», — говорит Оля. «Иногда он крутит, крутит, крутит одну мысль на нескольких страницах!» — смеется Власта. Иногда прерывались надолго, но все-таки не бросили.

О любимых героях

Оля говорит, что она похожа на княжну Марью Болконскую. Власта с пониманием относится к Наташе Ростовой, но симпатизирует во всем романе только Денисову.

«Как мы называли Пьера? Рохля! Мне он абсолютно не нравится, не мужик, а не знаю что, — говорит Власта. — А Андрей — просто какой-то высокомерный тип, тоже неприятен»

О Чехове и «полётах в Индию»

«Чтение вслух создает какую-то теплоту, — говорит Власта. — Раньше с нами была ещё одна пациентка, пожилая женщина, она ждала этого чтения каждый вечер. Мы начинали в восемь. Ей неважно было, что именно я читаю, она просто слушала это, как музыку».

Сейчас Оля и Власта на последнем, четвертом томе. Параллельно они начали читать «Шантарам». «Как пообедаем, говорим: полетели в Индию? — смеется Власта. — Это очень отвлекает, помогает».

Ещё пациентки хотят взяться за «Братьев Карамазовых». А вот рассказы Чехова «не пошли». Оля говорит, что они не для хосписа: мрачные, тяжелые, «а пьесы, думаю, вообще было бы невозможно читать».

О Боге и канате

Оля верующая, и её отношение к Богу пошло именно от литературы и от семьи. «В школе, будучи пионеркой, я иногда приходила с классного часа и говорила бабушке: „Бога нету!“. Она мне отвечала: „Деточка, ну я бы не стала так это заявлять“». Хотя как-то в сочинении Ольга написала, что в рассказах Горького есть «что-то божественное». Получила три с минусом: в советские годы о таком даже заикаться не стоило. Оля тогда вообще часто «шла против системы», например, ненавидела списки литературы: «Все, что угодно, только не читать по списку».

«Некоторые книги приходят к тебе вовремя, — говорит Власта. — Именно те, которые в данный момент что-то тебе дадут». Она уверена, что в хосписе у человека «идёт огромная духовная, внутренняя работа». И «правильные» книги в этой работе помогают: «Иногда на какой-то фразе раз — и щёлкнуло».

«Когда очень тяжело болеешь, книга вытаскивает, как канат», — соглашается Оля.

Оля не только любит читать, но и сама пишет стихи. В хосписе Власта помогла ей подготовить сборник. И сейчас фонд «Вера» планирует его опубликовать и ищет спонсоров.

Что читают в хосписах

Алёна Зайцева, волонтёр — библиотекарь всех московских хосписов, рассказала, какие книги чаще всего хотят почитать пациенты:

«На первом месте — романы Бориса Акунина и детективы Дарьи Донцовой. Дальше идёт, собственно, Лев Толстой и особенно — „Война и мир“. Ещё в первой пятёрке — произведения Ильфа и Петрова, и стихи — особенно Сергей Есенин»